Пенсионная реформа – и ничего, нищета и безработица – и ничего, цены выросли в полтора раза – и ничего. В Россию пришло 60 тысяч похоронок, вернулось 60 тысяч калек  – и ничего.

Мужиков, без разбора, гонят на убой, они ворвались в грязных сапогах в каждую семью – и ничего.

Придет еще сто тысяч похоронок, двести тысяч – и опять ничего?

Почему так – не дает мне покоя эта мысль, не понимаю.

Точнее не понимал до последнего времени. На днях увидел  в сети запись с нашими чмобиками, которые уже попали в плен (путь от военкомата до плена – 10 дней, не больше)

Сидят пять мужиков, всем хорошо за сорок, одному уже пятьдесят шесть (это к вопросу том, как проводится мобилизация, и как работает военная прокуратура).

Усталые, понурые, с потухшим взглядом, и ко всему готовые. Я подумал – кого же они напоминают? Потом понял – унылых  и безответных лошадей, которые с шорами на глазах тянутся по кругу и вращают мельничное колесо.

Ничего у них нет позади, ничего у них нет впереди – так и будут ходить, пока не сдохнут.

Такие не взбрыкнуться, не взбунтуются, не порвут цепи.

Пришел  он домой, усталый и голодный, пришел в свою ободранную «хрущобу». Позвонили в дверь, сунули под нос повестку.

Расписался – а как же, они ведь с милиционером пришли! Ничего не поделаешь – Путин объявил мобилизацию, а Путин знает, что делает. Видать, так надо – вон, и по телевизору говорили а еще говорили – в тюрьму посадят, на десять лет.

Надо идти.

В народе слух пошел, что там теплого белья не дают и прочего обмундирования. Ну что тут поделаешь – не мерзнуть же в окопах.

Занял он  денег, купил кальсоны и фуфайку, сапоги теплые тоже.  Цены, какие – то ненормальные – отродясь кальсоны столько не стоили, ну так что же – всем надо, вот оно и подорожало.

Жена ревет, цепляется, не пускает, так оно и понятно – не на рыбалку же идет – на войну. А ребятишки что – они еще малые, ничего не понимают. Думают папка вернется – игрушку принесёт, и леденцов.

Пришел в военкомат, точно к десяти часам. Там другие мужики сидят, тоже немолодые уже, и тоже с узлами.

Погрузили их  в автобусы, привезли на вокзал. Жрать уже захотелось,  чего –  то не кормят, видать еще не положено.

А так – одеяло выдали, и  матрац, спать можно. Мужики говорят – на обучение везут, военному делу, значит. Это правильно, а то они за двадцать лет забыли уже с какого конца автомат брать.

Да и на срочной то   не больно много с автоматом бегали, все больше маршировали, да плац подметали.

Опять жрать захотелось, а спросить не у кого, никаких офицеров нету – хоть бы сержант какой.

Ну, голод не тётка, вышли на станции, купили пожрать, и пивка, конечно.

И так всю дорогу, пока деньги не кончились.

Смотрят в окошко – а там уже Белгород,  наверное, здесь и есть  учебка, поближе к границе.

Нет,  поехали дальше – мать честная, да это уже Украина!

Ближе к Харькову выгрузили , и офицер появился – целый капитан.

Покормили, наконец, горячим,  и в «Уралы» загрузили. Привезли на поле какое – то, а там уже и взрывы слышны, стреляют.

Они  капитана спрашивают – а учить то когда будут, да и оружие надо бы – ведь стреляют здесь, а ну как в атаку попрут.

Капитан посмотрел, странно так , мрачный он был какой – то, не боевой. Говорит – «некогда вас учить, обстановка на фронте хреновая. окапывайтесь, держите оборону».

А оружия, говорит, здесь хватает – недавно зэки оборону держали, держали, да не сдержали – разбежались. Теперь, говорит, их чечены ищут, найдут – расстреляют.

Вы говорит, поимейте это в виду. У нас, говорит, тут фронт, разговор короткий.

Сел на «козла» и уехал. Ну а дальше пошло – поехало, хохлы по ним палят из танков и минометов. Они в землю зарылись, как кроты и высунуться боятся.

А в атаку  то хохлы не идут – чего им под пули подставляться, у них артиллерия.

Хуже всего, что жратву не привозят – вообще, никого не видно,  сами друг дружку перевязывают. Так терпели они целых два дня – позиций не бросали, приказ есть приказ.

А потом дождь пошел, проливной – на псковщине таких не бывает. Окопы затопило, совсем стало невмоготу – и как деды раньше воевали, там ведь тоже дожди были?

И пошли чмобики назад, в сторону границы. Оружие не побросали, с собой взяли – на всякий случай. Глядят – мужики стоят в какой –  то форме непонятной, не нашей.

Кричат – бросайте оружие, сдавайтесь. Ну, они и побросали – а что делать, не воевать же с хохлами – перестреляют, как куропаток.

Теперь они  в плену, не сахар, конечно. но здесь хотя бы тепло и кормят. И раненных перевязали.

А,  может, оно и к лучшему – ну её на хрен, эту войну, пускай  сами воюют.

Начиная с Белгорода, эта история документальная, из жизни, это про тех мужиков. сами и рассказали, все одно и то же.