Волшебный сон

Не без труда добравшись до вожделенной постели, я сразу же погрузился в глубокий и сладкий сон, чему немало способствовало изрядное количество употребленной вчера  таинственной бурой жидкости из заветных бочек хозяина.

Однако довольно скоро меня вырвал из объятий волшебного сна грубый и резкий голос Матюшевского, который объявил ранний подъем, поскольку он уже выспался, а  солнце, вообще, уже  давно встало. Было всего 8 утра, а я, надо признаться, большой  любитель подольше поспать.

Я выразил решительный протест против этого надругательства над моими общечеловеческими ценностями, но Матюшевский продолжал шебуршить  снастями и целлофановыми пакетами, и  я понял что придется вставать (надо сказать, что злодейство Матюшевского не знало границ, и в остальные дни он будил меня еще до рассвета – в шесть часов утра, дома я в это время вижу  еще только первые сны).

Итак, я нашел в себе в себе силы подняться и желчно  заявил Матюшевскому, что если он такой крутой рыбак, то надо не мешкая, без завтрака отправляться на реку. Тут Матюшевский, конечно,  заныл, что он старый и больной человек и не может ехать на рыбалку  без нормального горячего завтрака.

Мы отправились в кухню столовую, однако все оказалось совсем не так просто. На кухне нас уже поджидал авторитетный Ю., весьма возбужденный вчерашним горячим разговором и своим нечестным выигрышем в армрестлинге.  Разумеется, на столе стояла бутылка водки.

Коварный хозяин

Хозяин решительно заявил, что мне нужно обязательно опохмелиться. Я вежливо ответил, что у меня все хорошо и, вообще, я по утрам еще не пью. Дальше было, как обычно – по «чуть —  чуть», еще «по чуть – чуть»,  и еще «по чуть – чуть».

Бутылка быстро убывала, но мы успели обсудить множество очень важных вопросов – от Грудинина и пассионарной теории Гумилева до особенностей еврейской нации (последний вопрос, почему – то, особенно волновал Ю.).

Кульминацией нашей дружеской беседы стало неожиданное предложение Ю. стать его заместителем на ответственном посту главы администрации Харабалинского района, который ему, как авторитетному человеку, уже давно предлагают занять.

Ю. нарисовал весьма заманчивые перспективы, которые сулит эта очень серьезная должность, включая квартиру в славном городе Астрахани. Мотивировал Ю. свое предложение тем, что у меня «интеллект», с которым в этих жарких краях очень плохо, а такого, как у меня, вообще, нет.

Польщённый столь высокой оценкой моих скромных умственных способностей со стороны будущего главы Харабалинского района, я было задумался, но тут Ю. стал описывать некоторые из будущих проблем, которые нам предстоит решать.

Опасные вопросы

В частности, нам надо урегулировать вопросы, возникшие между чеченцами и казахами по поводу государственных подрядов и распределения земельных участков. Будучи весьма наслышан о крутых нравах как чеченской, так и казахской мафии, я живо представил себе сразу две картины.

Картина первая: Евгений Львович Каплан в белоснежном льняном костюме с бабочкой решает вопросы с чеченскими и казахскими авторитетами, исключительно на основе справедливости и законности.

Картина вторая: окровавленная седая голова Евгения Львовича с выпученными от ужаса и удивления глазами, валяется в пыли у здания харабалинской администрации, рядом с табличкой, на которой аккуратными и очень большими буквами выведено слово «беспредельщик».

Вторая картина мне очень не понравилась,  и я подумал – а зачем мне тогда квартира в Астрахани, потом я еще подумал, что моя собака плохо переносит жару и вежливо, но решительно отказался от великодушного и, несомненно, перспективного предложения Ю.

Наконец, хозяина отвлекли каким —  то очень важным звонком и я, воспользовавшись этим благоприятным моментом, быстро вскочил в лодку, где меня уже поджидал вконец разомлевший на утреннем солнышке Матюшевский.

Матюшевский быстро завел мотор, и мы помчались в ближайший залив, где по рассказам бывалых рыбаков хорошо брал судак. Однако, судак по холодной весенней воде, похоже еще сладко спал и нашими блеснами совершенно не заинтересовался.

Несолоно хлебавши

В результате мы, не солоно хлебавши, вернулись на базу, опасливо прокрались мимо столовой,и с удовольствием завалились спать. Оказалось, что в это время рыба ловиться только в ериках, оставшихся после ухода большой весенней воды. В последующие дни мы упорно и безуспешно искали эти самые волшебные ерики, но нашел я их только в день отъезда. Но об этом немного позже.

Надо сказать, что моя скромная персона пользовалась незаслуженной популярностью не только у руководства, но и у рядовых тружеников базы. Однажды я  проходил мимо ремонтной мастерской и услышал очень грамотный «базар по фене» (как человек, ранее судимый  по тяжкой статье, я просто  обязан разбираться в таких вещах).

Я подошел к пожилому казаху с поэтическим именем Рафаэль и спросил – откуда у него такие замечательные познания. Старик с гордостью поведал мне, что он провёл на зоне, без малого, 24 года, а теперь вот работает здесь, на базе, поскольку любимым  ремеслом – квартирными кражами ему заниматься уже тяжело.

Растроганный таким откровенным признанием, я рассказал и свою печальную историю, закончившуюся судимостью по очень почетной в криминальных кругах статье 159, часть 4 —  «мошенничество в особо крупных размерах».

Старый казах проникся ко мне неподдельным уважением и  сказал, что наши статьи совсем рядом (у него 158 – «квартирная кража»), и в дальнейшем ласково называл меня «подельником». Впоследствии его  уважение достигло просто невероятных размеров, и он дал мне «погоняло» — Мавроди, в честь недавно почившего «в бозе» великого русского мошенника и комбинатора, несомненно, затмившего славу самого Остапа Бендера.

Почетная кликуха

Надо сказать, что  эта весьма почетная «кликуха»  быстро разнеслась по бескрайним астраханским степям. Однажды, в последний день я возвращался  с   удачной рыбалки, неся за плечами не менее пуда жирной, икряной щуки.

Возвращался – это не совсем точно, поскольку я наворачивал по степи замысловатые круги, пытаясь  прорваться к базе сквозь страшный пожар, гонимый шквальным ветром, который часто случается в тех краях.

Как я не крутил, стена огня и дыма все – таки преградила мне путь и я решил переждать, пока ковыль и высокая степная трава окончательно не выгорят. Вдруг, откуда – то из сухих ковылей, выскочила старенькая «Нива», из которой вышли два здоровенных и совершенно незнакомых мне мужика.

Увидев меня, они приветливо закричали: «а ты, Мавроди, чего здесь делаешь?». Тут я с гордостью  понял, что здесь, в степи я не какой – то безвестный Каплан, а именно «Мавроди», уважаемый человек.

Пожар

Я ответил, солидно, как и подобает «авторитетному человеку», что я здесь пережидаю пожар. Мужики посоветовали мне прорываться, поскольку огня уже нет, а дым рассеивается и, вообще, окончания пожара можно ждать еще  целые сутки.

Я собрался с духом и быстрым шагом пошел через полосу дыма, который действительно оказался не таким уж и едким. Скоро я был уже в вагончике, где меня уже  поджидал разгневанный Матюшевский с давно уложенными чемоданами.

На обратной дороге я спросил у местных ребят – почему они не  вызывают МЧС (кстати, те мужики приехали, чтобы тушить пожар ватниками и не пустить его на свою базу). парни посмотрели на меня с большим удивлением и сказали: «а какое дело до нас МЧС».

Это было, наверное, последней новостью, которую я узнал в этом путешествии.