Голод не тетка
Я стал вспоминать все, что я знаю о голоде и голодающих путешественниках. Вроде бы, без еды можно прожить три недели, а воды тут более, чем достаточно.
Вместе с тем, до Турочака и продмага осталось три дня пути, да и похудеть мне не мешает – бодро подумал я, и отправился в путь. Однако кушать очень хотелось – активная гребля этому способствует, не говоря уже о свежем таежном воздухе.
Я принялся бросать спиннинг – теперь это была не забава, но вопрос выживания. Как назло, река опять стала желтой и рыба не брала, наверное, блесны в такой мути блесны не видно.
Да и аппетит пропал (у рыбы, не у меня) – прикиньте, вот вы захотели бы перекусить в густом, угарном дыму? К обеду аппетит усилился до мучительных размеров. Возможно, мой жир, как у верблюда, и перерабатывался в энергию, но я этого не чувствовал.
Интересно, а верблюдам жрать хочется? Вроде нет – выглядят вполне довольными. Господи – ну почему я не верблюд? Жира накопил много – а проку от него никакого.
За этими размышлениями я вдруг увидел на берегу пасущихся коней. Сами по себе кони меня не очень интересовали – до такой стадии я еще дошел.
Но там же могут быть и люди, а у людей, наверняка, есть еда, которую, на худой конец. можно обменять на водку – в тайге это самая надежная валюта.
Кони и аборигены
Действительно, приблизившись к берегу, я увидел избушку и пару аборигенов, которые посмотрели на меня с нескрываемым удивлением и даже с некоторой опаской – наверное, их насторожил голодный блеск в моих глазах.
Я очень миролюбиво поздоровался и спросил – что они тут со своими конями делают? Алтайцы замялись и сказали, что на такой серьезный вопрос может ответить только их хозяин, который в настоящее время почивает после обеда.
При упоминании об обеде я сильно заволновался, и алтайцы поспешили отвести меня к боссу. Хозяин оказался здоровенным русским мужиком, и довольно таки, городского вида.
Он взглянул на меня совершенно невозмутимо, как будто здесь каждый день проплывают оголодавшие туристы, оборванные и пенсионного возраста (впрочем, они там, в лесу все очень невозмутимые).
Он спросил – кто я, и зачем пожаловал. Объяснить – что я здесь делаю и зачем пожаловал, мне было очень затруднительно – я и сам все это с трудом понимал.
Однако я твердо сказал ему, что очень хочу есть, потому что остался без продуктов, а рыба у них тут совсем не ловится. Для того, чтобы расположить к себе аборигенов и показать хозяину свою интеллигентность, я завел разговор об истории заселения этих богом забытых мест.
Неожиданно, алтайцы оживились и на ломаном русском языке стали объяснять, что они тут коренные и главные, а вот шорцы – те наглые и понаехавшие. Я с готовностью согласился насчет понаехавших шорцев, тем более, что они, действительно довольно – таки наглые.
Вообще то, я не был готов к обсуждению межнациональных вопросов в таком безлюдном месте, но русский хозяин резонно заметил, что сначала человека надо накормить.
Щедрый фермер
Эта мысль мне очень понравилась, и через пару минут я с большим аппетитом уплетал неказисты таежный суп из тушенки с картошкой. Насытившись и несколько освоившись, я повторил вопрос – а что они тут, собственно, делают и для чего предназначены эти замечательные скакуны?
Оказалось, что замечательные скакуны предназначены все для тех же прожорливых казахов, а мужик (который городского вида) – фермер, алтайцы же – его работники.
Этот ответ меня вполне удовлетворил. Я предложил поменять початую бутылку водки на крупу и тушенку. Но хозяин очень обиженно заметил, что у них в тайге денег и водки с оголодавших туристов не берут.
Он дал мне банку тушенки и килограмм гречи, а также чая и немного хлеба, сказав, что до Турочака уже недалеко и мне этого хватит, тем более с водкой.
Воодушевленный этими хорошими и искренними словами, я сердечно попрощался с хозяином, алтайцами и несчастными скакунами, а затем и решительно двинулся вперед.
Поделитесь своим мнением в комментариях