моим друзьям — сибирякам посвящается

Кедр — царь тайги

У сибиряков к кедру отношение особое: кедр и накормит, и от непогоды укроет, и выжить поможет (килограмм чищенного кедрового ореха стоит, без малого, 1000 рублей – это в Сибири). Сибиряки ласково называют это волшебное дерево «кедрухой».
Орех собирают по осени, когда шишки падают на землю. Наиболее нетерпеливые могут залезть на дерево и летом, как Ускуч с Толяном на Лебеде, но потом придется часа два выковыривать друг у друга клещей (кстати, от энцефалита там никто не прививается – говорят мы привычные).

И вот Ускуч рассказал мне такую историю: едут они, значит, с батей на заготовки (то ли на вездеходе, то ли на БМПшке списанной),  и видят, стоит навороченный джип, с новокузнецкими номерами (а новокузнецких там не очень то   любят, больно «распальцованные»).
А неподалеку кедруха поваленная лежит, и два «крутых» пацана шишки с веток обдирают – не хотят, значит, ждать, пока те шишки опадут, и на дерево залезать не хотят, чего им клещей то собирать.

Ускуч с батей, конечно, сильно расстроились, батя и  говорит: «вы мужики чего, совсем оху…и, мы с этой кедры уже лет двадцать орех берем, а вы, значит, ее под топор». Может оно бы и обошлось (парой —  тройкой выбитых зубьев), но пацаны стали «быковать»: мол, «валите отсюда, у нас все схвачено, хуже будет и так далее…»

С ними шутки плохи

Ускуч сжал свои (ну очень большие) кулаки и двинулся вперед, но батя сделал знак рукой – мол, не надо, подожди. Ускуч подождал, а батя покопался под сидухой, и вытащил свой старый, видавший виды «калаш» (за орехом без оружия не ездят). Дальше было вот что: батя, не говоря ни слова, расхерачил тот навороченный джип несколькими длинными очередями, развернулся и полез обратно в вездеход, Андрюха – за ним.

Но парни оказались упертые: матерились, обещали вернуться «с бригадой». Тут подтянулся Однорукий (очень авторитетный в тех краях человек, руку ему на шахте оторвало). Обещают меня познакомить, я теперь, после того случая на Лебеде, тоже «в авторитете».

Однорукий – мужик жесткий, непорядка в тайге  не любит, считает —  они здесь хозяева, не бандюки, не менты, не прокуроры.  Оценил ситуацию,  и ситуация ему тоже очень не понравилась. Короче, он достает свой  любимый «вальтер»,  и говорит, этак мрачно: пацаны, вы не правы, и я очень расстроился, я так расстроился, что сейчас влеплю вам по «маслине» в лоб каждому, и никто вас искать здесь не будет».
Парни поняли, что дело тухлое и побрели по тропе к шоссе (а до шоссе – километров двадцать, не меньше). Больше их там никто не видел, а «джипяра» так и стоит, ржавеет – кому он такой нужен.

А теперь вопрос у меня – какая, такая у них там может быть «Кущевка»: да они за свое добро кому угодно ребра поломают, ну, а если кто на баб ихних позариться – просто замочат, с концами. Ни черта те мужики не боятся, и властей тоже.

Как то раз, к Александру  привязались судебные приставы – чего то,  он им, якобы, задолжал. Собрались в Шерегеш, имущество описывать.  Александр (он раньше в ВОХРе служил, офицером) им говорит, так медленно, спокойно, чисто, по сибирски, пожалуйста, приезжайте, только запомните, что дорога из Шерегеша одна. Приставы не приехали и больше Сашу не беспокоили, наверное,  справки  там, в Таштаголе навели.

А еще Саша, однажды, у костерка таежного,  да под водочку, мне сказал, этак открыто, по дружески: «ты Львович, там передай – мы, сибиряки, люди терпеливые, но терпение наше кончается».
.