Сегодня я хочу рассказать вам о моем деде – Моисее Исааковиче Каплане… Он родился в далеком уже 1894 году в еврейском местечке под Вологдой, в  зажиточной крестьянской семье.  Дед с гордостью говорил, что у них было две лошади и три коровы. И я тоже горжусь тем, что мои предки сумели честно нажить это добро (все зло от безделья, пьянства  и нищеты).

Он не воевал в красной армии, хотя евреев там было много (давайте не будем забывать, что в царской России была и черта оседлости, и черносотенные еврейские погромы). Как они там прятались от «комиссаров в красных тужурках» — не знаю, но места в Вологодчине дремучие и  глухие —  это видел сам.

Однако, когда началась Великая Отечественная война, дед, которому было уже под пятьдесят, добровольцем пошел на ленинградский фронт. И его младший брат – Захар Исаакович тоже пошел.  Деда по возрасту определили по хозяйственной части, но в штабах, как видно, он не отсиживался – был тяжело ранен в ногу на передовой. Снаряд взорвался рядом с полевой кухней.

Когда я приставал к деду с дурацким мальчишеским вопросом – много ли он убил немцев, дед хитро улыбался и говорил «стрелять – стрелял, а попал, или нет, не знаю». Мне было обидно, хотя теперь я понимаю, что кормить вовремя солдат под огнем – может быть,  было более важно, чем убивать фашистов.

Дед так и умер с осколком в колене, когда была ненастная погода нога мучительно болела. Операцию врачи делать не советовали – мог стать инвалидом.

Дед был очень добрым и веселым человеком. Когда в нашей большой коммунальной квартире на канале Грибоедова разгорались кухонные страсти (конфорок было гораздо меньше, чем семей), бабы бежали к «Моисейке». И он всех мирил.

Говорят, что евреи – жадные. Так вот – мой дед, грешным делом, даже поколачивал бабушку, когда ему казалось что она жадничает. Больше всего дед не любил выкрестов, хотя сам в синагогу не ходил. Веру менять нельзя – это я запомнил навсегда.

Когда дед очень хотел убедить собеседника, он говорил «клянусь честью». И честь у этого человека с образованием в три класса церковно – приходской школы, несомненно была. Такая вот нехитрая, незамысловатая, но очень крепкая честь.

Кстати, дед был кооператором, да – да, именно  – кооператором. При Сталине, и  при Хрущове.

Когда дед умер в 1970 году, мне было всего 17 лет, но я до сих пор его помню и люблю. И буду помнить до конца.