Есть у них такой полковник – Свитан, ну. тот, который постоянно «перемогу» обещает. А перемоги все нет, и нет, так они Свитана с экранов убрали.
Навроде, как нашего Коношенкова.
А сейчас обоих вернули, и у Коношенкова еще новая звезда появилась
К чему бы все это – то ли к нашей перемоге, то ли к ихней, не знаю, да и не в этом дело.
А дело в том, что Свитан этот говорит – русские, они, мол, генетические садисты.
Человек, вроде. серьёзный. знающий – надо бы призадуматься.
И начинать призадумываться надо с себя. Ну, я то человек добрый (через это и страдаю, можно сказать. всю жизнь).
Как говориться, мухи не обижу.
Да, МУХА – и тут меня вдруг аж «просвитанило», прямо – таки, с головы до пят.
Вспомнил я свою избушку деревенскую – лето, жарко, а по стеклу тучи слепней колготятся.
И что же я, бессовестный, делаю – я беру тоненькое кухонное полотенчико, прихватываю этих несчастных животных и давлю, безжалостно давлю до самого хруста.
А вы представьте себе, что какая – то огромная, неумолимая рука сжимает вас – сжимает и сжимает с чудовищной силой.
Ваши кости перемешиваются с плотью. брызжет кровь. вам мучительно больно – а она все сжимает и сжимает.
Да это хе самый настоящий, неприкрытый садизм – надо быть честным, хотя бы перед самим собой.
Долго меня мучила совесть – перед глазами стояло мужественное лицо полковника Свитана.
А слепни все жужжали и жужжали. Ладно бы они только жужжали, но они еще и кусались!
Что делать. что делать!
Однажды, поздним летним утром, жена зашла в мою комнатушку и увидела странную картину – я стоял у окна в одних трусах (если честно, то и без трусов) и держал в руках острые маникюрные ножницы с хищно загнутыми краями.
Супруга сначала остолбенела, но потом быстро опомнилась и пошла в наступление – «ты чего старый хрен – окончательно спятил, может. тебе к доктору надо».
Я, как обычно. пропустил все это мимо ушей – не первый день, и не первый раз женат.
Через пару секунд последовал молниеносный выпад, и огромный обезглавленный овод рухнул на подоконник, судорожно дергая лапками.
Тут жена окончательно вышла из себя – «одень уже трусы, смотреть противно (тут я её, конечно, понимаю). марш на двор. облейся из под крана – может, полегчает».
Ну что с неё взять – баба, она и есть баба, тем более медсестра!
Что она может понимать про Великую французскую революции. про гильотину, и прочие западные ценности!