Мои кошмары

Жена у меня медсестрой работает. Так когда ей в первую смену, она, значит, прямо в шесть утра встает. А я то давно уж на пенсии (успел проскочить), и сплю себе до полного удовольствия(что, завидно, небось — потерпите. может, и вы до пенсии доживете).
Так вот, значит, как то раз встаю я пол седьмого по стариковскому делу, а жена вся перепуганная на кухне стоит и вода с нее капает.
Я спрашиваю — чего это с тебя капает? Никогда не капало, а сейчас капает.
А жена мне и говорит — “а ты чего по ночам орешь благим матом?” Я, говорит перепугалась и голая из ванной выскочила.
Тут я ей, конечно, такой каверзный вопросик завернул — “а как, говорю. кричал то я, жалобно , что ли?”.
Нет, отвечает, агрессивно ты как — то кричал, но тонким голосом.
Этот ответ меня, вроде бы, устроил, и пошел я досыпать положенное.
Пенсии у нас, может, и небольшие, Зато спи — сколько хочешь
Но чего — то не спалось мне — все думал, о чем это я кричал то?
И тут вспомнил , что был мне очень страшный сон. А содержание этого сна, если вкратце, такое: жило, значит, наше племя где — то в пампасах. Жило себе тихо, мирно и , главное. стабильно.
Однажды просыпаемся от гула зловещего. Головы задрали — а там самолеты вражеские, и какие — то странные — раньше таких никогда не видели.
Ну мы не очень — то и испугались — вожди говорили, есть у них оружие секретное — только ногой топнешь, а самолеты вражеские так с неба и посыплются.
Побежали все, значит, за этим оружием, а там одни только трехлинейки — 1895 года выпуска.
Ну пальнули мы значит, из этих трехлинеек. а они в ответ как жахнули какой — то пылью милипиздрической.
Всех, как ветром сдуло. А я, не будь дураком, в оружейку то не побежал — свернулся калачиком, накрылся медным нано тазом и глаза прикрыл.

Страшное оружие

И частицы те милипиздричекие медный таз превозмочь не смогли (спасибо Рыжему). А самолеты видят, что всех как ветром сдуло, и повернули, значит, обратно, к себе в Брюссель.
Но враг просчитался и на этот раз, нас просто так не возьмешь! Вылез я из под своего таза — смотрю и другие тазы открываются и люди другие вылезают — тоже, значит, в оружейку не побежали.
Посмотрели мы друг на друга, и дунули куда глаза глядят. Бежали, бежали, а потом по морю плыли долго. Некоторых, конечно, акулы слопали, но все же кое — кто остался.
И доплыли мы до острова необитаемого. Отдышались, выбрали нового вождя (старый то не добежал, в возрасте он был уже).
А вождь велел пальмы садить плодоносные, и по три банана с каждой пальмы нам на прокорм — остальное ему. Маловато, конечно, но мы же его сами выбирали, и притом по честному, без каких ни — будь фальсификаций.
Зато все опять опрятно и стабильно. Только через месяц опять те самолеты появились — видать пронюхали с ихними радарами всякими.
Тут уж мы взялись за луки со стрелами. Пальнули прямо в них, а они в ответ как вдарили…
Вот я и заорал. Но жена говорит, агрессивно, не жалобно. А это о чем говорит? О том, что наши не сдаются.