Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

С появлением на сцене иракского Премьера наша история приобрела поистине голливудский характер. Документальный фильм уже сделан, теперь пора осваивать столь любимый нашими зрителями жанр «мыльной оперы» (рабочее название – «Сказание о Каплане»). Сценарий  будет, примерно,таков.

.

Каплан уютно расположился на своем «островке гражданского общества», развел там совершенно безобразную демократию и, не менее безобразное,  народовластие, и уже стал подумывать о безоблачной и, вполне, обеспеченной старости с моложавой (к тому времени) женой и пожилым (к тому времени) ротвейлером.

Однако счастье его оказалось недолгим. Прошло всего три – четыре месяца и к Каплану заявилась пара очень респектабельных и очень наглых депутатов.  Депутаты вели себя вполне по хозяйски, как собственно, и положено депутатам, и заявили, что когда – то, когда еще была всеобщая  демократия (чего то, я не помню такого), они избирались по тому самому Дзержинскому району, где сейчас располагается офис злосчастного СРО.

Короче, это их земля, и Каплан должен делиться.  Каплан честно и, довольно таки,  наивно собирал только членские взносы, да и то через кассу. Делиться ему было категорически нечем. Узнав об этом, депутаты нецензурно, но смачно выругались и позвали сразу трех милицейских генералов.

Генералы, недолго думая, привычно возбудили против Каплана уголовное дело. Якобы, он злоупотреблял (и опять это не то, что вы думаете, а по 201 статье нашего родного  УК). Однако, генералы УК давно не читали и забыли, что злоупотреблял Каплан, или не злоупотреблял – должно решать СРО (а они то думали просто – раз не делился, значит злоупотреблял).

Словом, дело закрыли по суду, как неправильно возбужденное. Тут уже смачно выругались генералы и возбудили правильное дело – раз не злоупотреблял, значит мошенник и к тому же в особо крупных размерах (вот здесь не поспоришь – размеры и правда, довольно – таки, крупные – 100 с лишком килограмм живого, пока еще, веса). 159, часть 4 – это у нас  святое и суд приговорил Каплана к пятерке условно и миллиону баксов штрафа (вообще то, он за всю жизнь и половину  этого не заработал).

Депутаты на этом, разумеется,  не успокоились и сразу побежали возбуждать третье дело, чтобы уже окончательно избавиться от неугомонного  и несознательного  Каплана. Для бедняги настали черные и голодные дни. Сотрудники, измученные  безденежьем, потянулись к Малковскому,  или, куда глаза глядят, лишь бы подальше от токсичного и неудачливого Каплана.

Жена многозначительно заявила, что рейдер  Малковский куда как симпатичнее и уж во всяком случае практичнее Каплана. Ротвейлер заявил, что уходит к депутату Риммеру в собачий приют. Вот этого Каплан уже не мог перенести – он же знал, что в приюте у Риммера деньги обналичивают, а  собак ошкуривают

.

голодные дни

И в этот самый момент, когда, казалось, для Каплана все было уже кончено, персидский Шах задумал реконструировать Сады Семирамиды. Никто не знал – кто такая Семирамида, а Каплан знал, потому что в молодости он много читал (сейчас ничего не читает, только пишет).

молодой Каплан, когда он еще  много читал

Мало того, он вспомнил, что в тех самых садах должны обитать гурии (вот вы, небось, не знаете – кто такие гурии, а Каплан знал).  Короче, гурии – «западнянки» так понравились Шаху, что он осыпал Каплана своими милостями и велел отвалить  ему столько золота, сколько Каплан сможет унести. Каплан уже порядочно отъелся на своих условных харчах, и унес очень много – столько, сколько хватило бы на десяток оправдательных и сотню обвинительных приговоров. Враги в страхе попрятались.

Но Каплан был великодушен –  рейдера Малковского он определил в колонию – поселение с ослабленным режимом и усиленным питанием, депутатов – в специальный дом  для престарелых  и раскаявшихся коррупционеров на Кипре. А Малковский от усиленного питания тоже раскаялся и слал тибетским ламой. Теперь его часто видят на заснеженных вершинах Гималаев с неизменным ЕГРЮЛом в руках. Именно им он и благословляет коммерческих туристов – восходителей (может и не совсем бесплатно, но об этом история умалчивает).

  Но с особенной (просто неудержимой) силой великодушие Каплана проявилось по отношению к старшему следователю Минкиной – он дал ей еще 10 миллионов рублей (первые, надо полагать, поступили  от депутатов после предъявления обвинения) на воспитание  этого загадочного ребенка, так сказать, дитя следствия.  Условие было только одно – ребенок не должен стать следователем.

Финал фильма – Каплан с молодой женой и любимым ротвейлером плывет на белоснежной яхте (между прочим, сделана из спасательной шлюпки от яхты самого  Абрамовича, сандаловое дерево) по персидскому заливу. Мимо проносятся восстановленные умелыми  русскими строителями Сады Семирамиды, загорелые и довольные «западнянки» радостно машут платочками (им нравиться у персидского Шаха гораздо больше, чем на «ридной» Украине). Малковский, блаженно улыбаясь, машет по скайпу выцветшим ЕГРЮЛом.

 Все счастливы, только ротвейлер недоволен – ему жарко.